Все, что я думаю о дистанционном электронном голосовании, было сказано мной в интервью для студенческой газеты НИУ ВШЭ в феврале 2019 года, за полгода до запуска пилотного проекта на выборах депутатов Мосгордумы.

Тогда я говорил о трех опасениях. Как видно, все они (два уж точно) оправдались. А к ним еще и четвертое добавилось.

— Какие проблемы могут возникнуть с внедрением такой технологии?

— Проблем может быть много. 

Во-первых, и это главное, есть сомнения, что в нашей стране избиратели окажут доверие электронной системе голосования. В России и так низкий уровень доверия к выборам и институтам публичной власти, поэтому наивно полагать, что внедрение электронного голосования, слабо понятного и непрозрачного для обывателя, как-то сможет поднять этот уровень доверия. 

Во-вторых, технология должна быть понятна и подконтрольна для широкого круга вовлеченных субъектов, включая наблюдателей. 

В-третьих, система электронного голосования должна обеспечивать сохранность данных избирателей. В Норвегии, например, были вынуждены отказаться от электронного голосования из-за того, что возникли проблемы с защитой персональных данных: избиратели опасались, что их голоса могут стать достоянием общественности. А тайна голосования по-прежнему остается быть «священной коровой» выборного процесса, и этим нельзя пренебрегать.

Еще раз повторю, чтобы сделать акцент: 

проблема общественного доверия;

проблема общественного контроля;

проблема конфиденциальности и тайны голосования. 

К слову, в случае с интернет-голосованием разрешение проблемы общественного контроля входит в противоречие с разрешением проблемы конфиденциальности. И если в Норвегии от интернет-голосования отказались из-за проблемы защиты и сохранности персональных данных, то в Нидерландах от него отказались, даже не приступая к эксперименту, из-за того, что такой способ голосования не предполагает традиционных способов контроля со стороны общества.

Наконец, уже в ходе реализации пилотного проекта возник казус Юнемана, когда административный кандидат Маргарита Русецкая обошла независимого кандидата Романа Юнемана за счет мобилизованных с помощью ДЭГ административно-зависимых голосов. Так обозначилась четвертая опасность: 

проблема добровольного участия и принуждения к голосованию 

С самого своего запуска ДЭГ стал использоваться для привода административно-зависимого электората. Однако на конституционном плебисците, как в Москве, так и в Нижегородской области, голосующих против поправок оказалось больше в онлайне, чем оффлайне. 

Хотя ДЭГ также активно использовался в целях административного привода. В таком же качестве он был использован и на думских выборах. И, как правильно заметил социолог Григорий Юдин в эфире «Эхо Москвы», во всех регионах, кроме Ростовской области, где голосовали жители непризнанных ДНР и ЛНР, хоть и были расхождения в пользу административных кандидатов, но они не носили такого огромного масштаба, как в Москве. Именно это вызывает большое недоверие к результатам ДЭГ в Москве.

Поэтому внедрение интернет-голосования в выборный процесс — не только преждевременно, но и, в принципе, опасно. И вообще — вредная затея.

Автор - Член Совета и координатор сети региональных отделений движения «Голос»*

* - Движение «Голос» № 1 в реестре незарегистрированных общественных объединений, выполняющих функции иностранного агента