ФСБ завела дело по статьям о «насильственном захвате власти» и «организации террористического сообщества» в отношении Михаила Ходорковского и еще 22 членов «Антивоенного комитета России», организации российских оппозиционеров. Этому неординарному событию предшествовала институционализация оппозиции в Парламентской ассамблее Совета Европы (ПАСЕ) в виде платформы российских демократических сил. По сути, с точки зрения Европы, они и представляют теперь Россию.
Разумеется, формирование своего рода «параллельного правительства» не могло не остаться без ответа со стороны российских властей. Дело по столь серьезным статьям — это и дополнительная маркировка самых заметных представителей российской оппозиции в изгнании, оценка их активности на уровне групповых процессов. Не зря первая историческая аллюзия, которая возникла немедленно, — это что-то вроде «троцкистско-зиновьевского блока».
Притом что не всех участников комитета можно было бы назвать оппозицией в собственном смысле слова — среди них есть ученые и представители гражданского общества, скорее анализирующие процессы, происходящие в России, нежели занимающиеся собственно политическим активизмом. Но «научные» или правовые критерии в соответствии со строгим смыслом диспозиций статей, по которым идут оппозиционеры, здесь не работают — речь и в самом деле идет просто о стигматизации тех, кого российские власти считают основными врагами Кремля.
С одной стороны, никакой реальной политической конкуренции с нынешними властями России нет и быть не может при существующем уровне репрессий и информационной блокады. С другой стороны, столь неожиданным и жестким образом стигматизируя столь разных людей, власти признают за контрэлитой политическую субъектность и конкурентные возможности. Попросту говоря, признаются, что боятся изгнанной оппозиции и представителей гражданского общества.
Происходящее следует оценивать в совокупности с усиливающимися преследованиями любых инакомыслящих и дополнительной стигматизацией политиков и ученых. А также запугиванием внутри страны тех, кто еще подумывает о публичном выражении своей позиции. По данным «ОВД-Инфо», на 17 октября 2025 года преследуются 3793 фигуранта уголовных дел, которые можно считать политически мотивированными. Только в последние дни несколькими персоналиями, в том числе бывшим вице-премьером правительства России Альфредом Кохом, был пополнен реестр «террористов и экстремистов».
И здесь возникает вопрос: является ли столь масштабная волна преследований согласованной между всеми силовыми ведомствами и администрацией президента политикой или можно вести речь о самостоятельных инициативах тех или иных ветвей силовой вертикали? Возможно, в принципиально важных случаях степень согласований достаточно высока, но в принципе атмосфера в стране такова, что понятия «иностранный агент», «нежелательная организация», «террорист», «экстремист» используются разными структурами с необычайно легкостью — как для шельмования людей, так и для их преследования.
А это — очевидная правовая дезорганизация государства. Что уж говорить о противоречиях, уже кажущихся банальными: «террорист» у нас Екатерина Шульман, а представитель до сих пор официально запрещенных в России джихадистских организаций с государственными почестями проезжает по перекрытому Ленинскому проспекту в Москве и с помпой принимается в Кремле.
Новое дело в отношении целой группы — серьезный качественный скачок в «теории и практике» политически мотивированных преследований. И оно создает все больше «правовой» неопределенности. Не только для самих фигурантов дела, но даже для тех, кто читает и слушает многих из них или просто им симпатизирует.
