оссийские власти вновь — менее чем через три недели после казанского саммита БРИКС — собрали в одном месте тех, кого хотели бы видеть союзниками в деле борьбы с Западом и его «неоколониализмом». 9–10 ноября в Сочи прошла первая министерская конференция «Россия — Африка», на которую съехались представители всех 54 стран континента, включая 45 министров.
В ходе марафона встреч и переговоров представители Зимбабве призывали Россию сотрудничать в деле цифровизации, члены угандийской делегации выражали желание перенять у России образовательную систему, а министры Буркина-Фасо рассказывали о перспективах совместного строительства с «Роскосмосом» спутников связи. Со своей стороны, дипломаты РФ во главе с Сергеем Лавровым в эти дни не уставали напоминать, что отношения Кремля со странами Африки никогда не были столь активными.
В том, чего реально, а не на словах добилась Россия на континенте и какое место там занимают ее основные геополитические соперники, разбиралась «Новая газета Европа».
10 ноября на площади около вокзала «Олимпийский парк» в поселке Сириус Краснодарского края были высажены 65 оливковых деревьев — по числу государств и региональных объединений Африки. Церемония была приурочена к завершившейся в тот день министерской конференции «Россия — Африка».
«Олива — долгожитель, как и проверенные временем традиционно дружеские отношения России и Африки. Они известны своей стойкостью и способностью пережить любые катаклизмы, как и российский и африканский народы в своей борьбе за суверенитет, свободу и равноправие выдерживают любое давление», — пояснил символизм происходящего замглавы МИД Михаил Богданов.
Сама конференция проходила 9–10 ноября в Сочи и стала первой министерской встречей, которые, по задумке, должны происходить между саммитами «Россия — Африка», случающимися раз в три года. Первый такой саммит прошел еще в 2019 году, и в нем приняли участие представители всех 54 стран континента, включая глав 43 государств. Второй, состоявшийся в Санкт-Петербурге в июле 2023 года — то есть уже после полномасштабного вторжения России в Украину, — оказался куда менее представительным: 49 делегаций и 17 глав государств. Теперь же, на первой министерской встрече, собрались представители снова всех 54 государств, в том числе 45 министров.
Торжественных заявлений со стороны российских чиновников о взаимопонимании России и Африки за эти пару дней прозвучало немало, что неудивительно. На фоне разрушенных отношений с Западом значимость подобных мероприятий для Кремля существенно возросла. Во-первых, встречи с представителями стран так называемого Глобального Юга мешают попыткам Запада и Киева объединить их вокруг себя, заручившись если не поддержкой, то хотя бы нейтральным отношением к своей политике. Во-вторых, многосторонние форумы дают Москве возможность показать, что ни о какой изоляции речи не идет.
В-третьих, такие мероприятия помогают Кремлю продвигать нарратив о «тяжелом наследии колониализма» и «нечистоплотности» западного мира, который «не гнушается никакими методами» ради сохранения прежней однополярной системы.
И если послушать выступления на саммите и почитать итоговую декларацию, то может действительно показаться, что Россия нашла в странах Африки если не союзников, то по крайней мере понимание своих взглядов на мир и международные отношения.
Еще на петербургском саммите 2023 года многие гости поддержали риторику Владимира Путина и в своих выступлениях жаловались на «всемерное давление со стороны Запада». С аналогичным посылом Сергея Лаврова на министерской конференции в Сочи, как минимум, тоже спорить не стали. «Многие говорили, что Россия находится в дипломатической изоляции. И все видели теперь, что почти половина мира собралась в Казани», — поддержал в своем выступлении российскую сторону глава МИД Конго Жан-Клод Гакоссо, упомянув недавний саммит БРИКС.
Но на деле выходит, что пока Кремль заинтересован преимущественно в политическом партнерстве, сами страны Африки гораздо больше нацелены на партнерство экономическое. У России же, как показали саммиты и министерская конференция, нет достаточного количества ресурсов заинтересовать страны континента настолько, чтобы выиграть эту конкуренцию у Китая, Европы и США.
Наступление по идеологическому фронту
Кремль действительно попал, как показывают последние два года, в болевую точку многих африканских государств, у которых накопилось к Западу немало претензий. Например, исторического характера: требования репараций за эпоху рабства и колониализма звучат все чаще. Или тех, что касаются современности: лидеры стран Африки давно говорят о недопредставленности континента в международных органах, вроде Совбеза ООН.
Россия этим недовольством вполне успешно пользуется, что подтверждают и западные эксперты, и американские высокопоставленные военные, и социологи.
Как сообщала компания Gallup, рейтинги одобрения России в Африке, резко снизившиеся после начала вторжения в феврале 2022 года, уже в 2023-м вновь выросли: с 34% до 42%. И это рекордный результат с 2012 года. А вот популярность США, напротив, снизилась, хотя все равно пока остается выше российской: 59% в 2022-м и 56% в 2023-м году.
Свою повестку в Африке Россия продвигает разными способами, но во многом рост популярности Москвы связан с активным использованием ею кампаний по дезинформации.
Как подсчитал Африканский центр стратегических исследований, в 2023 году Россия стояла как минимум за 80 такими кампаниями из обнаруженных 189.
Попытки Кремля повлиять на общественное мнение были зафиксированы не менее чем в 22 странах. Десятки тысяч заведомо ложных сообщений в соцсетях и статей в СМИ достигли аудитории в миллионы человек.
Например, аналитики центра сообщили, что сети дезинформации, связанные с ЧВК «Вагнер», дважды пытались распространять ложные слухи о перевороте в Нигере. А когда в июле 2023 переворот в итоге произошел, боты и проплаченные активисты поддержали путчистов и попытались «представить события как антифранцузское выступление и всплеск поддержки африканскими странами российского видения мирового порядка».
Среди последних примеров, о которых писали западные СМИ, — распространение связанными с Россией активистами и СМИ слухов о том, что ученые, которые в Буркина-Фасо при поддержке Фонда Билла и Мелинды Гейтс создают генно-модифицированных комаров, на самом деле не пытаются побороть малярию, а, напротив, способствуют распространению этой болезни, а заодно и лихорадки денге. Конспирологические мифы хорошо расходятся среди представителей бедных и не имеющих достаточного доступа к образованию социальных групп в Африке.
Впрочем, методы дезинформации Москва использует на континенте не везде — в основном, в странах Тропической Африки. Как отмечали аналитики американского центра Atlantic Council, в других государствах — например, балансирующей между Россией, Китаем и Западом ЮАР — Москва преимущественно полагается на традиционную дипломатию, не подразумевающую каких-то закулисных сделок с теневыми окологосударственными структурами, вроде ЧВК «Вагнер».
Свою роль в подпитывании антизападных настроений в Африке играет и Россотрудничество, открывающее все новые Русские дома. По данным с сайта этого государственного агентства, сейчас они открыты в десяти африканских странах:
Египте, Замбии, Конго, Марокко, Сирии, Танзании, Тунисе, Эфиопии и ЮАР. Есть и так называемые партнерские Русские дома, которые открываются по согласованию с Россотрудничеством местными общественными организациями. В июле было объявлено о планах открытия таких центров, в частности, в Алжире, Ираке, Мали и Нигере.
Продвигают кремлевские нарративы и Русская православная церковь, и телеканал RT, и частные компании. Например, консалтинговое «Бюро Легинт», за которым, как недавно выяснил Insider, стоят выходцы из ГРУ и кадровые офицеры Пятой службы ФСБ. Есть и совсем экзотические примеры проталкивания российской повестки — например, через компьютерные игры, в которых можно на виртуальном африканском континенте при помощи виртуальной же России положить конец «западному неоколониализму».
Партнеры по режиму и оружию
Не менее важная карта в колоде методов Кремля — силовая поддержка африканских режимов, которая началась с участия ЧВК «Вагнер» Евгения Пригожина в сирийском конфликте, а потом распространилась и на Тропическую Африку. В 2022 году сообщалось, что «Вагнер» и пригожинские политтехнологи действуют как минимум в 25 африканских странах.
Такое сотрудничество никогда особо не афишировалось и велось в серой зоне. После гибели Пригожина в августе 2023-го Кремль решил, что маски можно сбросить. В структуре Минобороны появилась новое подразделение — Африканский корпус, которому, по сути, перешли прежние задачи «вагнеровцев». По данным аналитиков из Европейского совета по международным отношениям (ECFR), в 2024 году около 1 тыс. бойцов корпуса находится в Мали, около 2 тыс. — в Центральноафриканской республике, около сотни — в Буркина-Фасо и еще некоторое количество — в Нигере и Судане.
Укрепить позиции Москве помогла произошедшая с 2020 года череда переворотов в Западной и Центральной Африке — Габоне, Нигере, Буркина-Фасо, Судане, Гвинее, Чаде, Мали. Впрочем, справедливо и обратное: Москва в той или иной мере способствовала успеху путчистов и тому, чтобы они затем удержались у власти.
Официально эти процессы власти РФ описывали как стремление стран «покончить с пережитками зависимости от бывшей колониальной державы, обеспечить национально ориентированное развитие, нарастить усилия в противодействии террористической угрозе».
С «пережитками зависимости» путчисты, действительно, начали бороться решительно. Так, в прошлом году по требованию властей Нигера из страны был выведен французский военный контингент, десять лет помогавший сдерживать угрозу со стороны исламистов. А в этом году та же участь постигла американских военных: их вывод из Нигера завершился в сентябре. Авиабазу, где ранее находились американские военные, занял российский Африканский корпус.
Режимы, выживанию которых помогает Москва, таким сотрудничеством довольны: в отличие от западных партнеров, россияне не выдвигают никаких требований насчет соблюдения прав человека и использования поставляемого вооружения. Да и в целом, похоже, действуют быстрее и эффективнее. «Один звонок в Москву, и, пока вы говорите, груз уже загружают в самолет», — цитировался в материале ECFR не названный чиновник из Западной Африки.
По данным Стокгольмского международного института исследования проблем мира (SIPRI), в 2019–2023 годах Россия оставалась крупнейшим поставщиком оружия в Африку (24%), опережая США (16%), Китай (13%) и Францию (10%). Ключевые покупатели — Алжир, Египет, Судан, Ангола, Нигерия, Мали. К лету 2019 года Россия заключила соглашение о том или ином военном сотрудничестве с 21 африканской страной, а в феврале этого года сообщалось уже о 43 таких договоренностях.
Впрочем, перспективы РФ на африканском рынке вооружений не однозначны. Во-первых, на фоне потребностей украинского фронта российскому ВПК все труднее удовлетворять запросы внешних партнеров. Во-вторых, от последних вряд ли укрылся реальный уровень эффективности российских вооружений, проявившийся на поле боя. В-третьих, разочарование может возникнуть и в связи с собственно деятельностью российских военных на африканской земле.
По данным организации ACLED, которая составляет списки жертв конфликтов по всему миру, c начала 2016 года во внутреннем конфликте в Буркина-Фасо погибло более 26 тыс. человек — солдат, ополченцев и гражданских лиц. При этом более 15,5 тыс. из них умерло уже после того, как в сентябре 2022-го власть захватил Ибрагим Траоре, который, по его словам, в России чувствует себя «как дома, как в семье». То же касается и, например, Мали, где проблемы безопасности лишь усугубляются, а жертвами конфликтов уже становились в том числе российские наемники.
Поэтому некоторые американские эксперты советуют Вашингтону просто подождать, пока даже «наиболее корыстные африканские лидеры поймут, что российское покровительство в долгосрочной перспективе ухудшает их положение».
Не до экономики
Тем не менее, пока что военная активность России в Африке находится на высоком уровне и к тому же приносит Москве экономические дивиденды. Например, во времена ЧВК «Вагнер» в странах базирования бойцов создавались подозрительные компании, которые получали право на добычу полезных ископаемых, например, алмазов и золота. Теперь же, после замены «Вагнера» на Африканский корпус Минобороны, дружественные лидеры на официальном уровне стали еще чаще, чем раньше, звать Москву осваивать африканские недра.
Однако таким громкие новости чаще всего так и остаются на уровне разговоров: об экономической экспансии России на африканский континент речи не идет. В 2022 году доля России в прямых иностранных инвестициях в Африку составляла менее 1% — и ничто не указывает на существенный рост с тех пор.
Не сильно впечатляет и товарооборот между Россией и Африкой. В 2018 году он оценивался в 20,4 млрд долларов, в 2022-м — в 18 млрд, в 2023-м — в 25 млрд, а за первые шесть месяцев 2024-го — в 14 млрд. Для сравнения: товарооборот России с одним только Казахстаном в 2023 году в долларовом исчислении был сопоставим — 26 млрд.
Между тем, Китай в 2023 году ввез в Африку и вывез оттуда товаров на 282 млрд долларов. Показатели Евросоюза как единого целого еще выше. Активны на континенте также Индия, США и Турция.
Но что объединяет Россию и ее экспортных конкурентов — это торговый дисбаланс. В случае России в 2023 году 21,2 млрд долларов из 25 млрд составил экспорт в Африку, и лишь малая часть пришлась на импорт. При этом поставки не отличались широкой диверсификацией направлений: на один Египет приходится треть от общего товарооборота с Африкой. Нет и разнообразия номенклатуры. Около 22% российского экспорта — это нефть и нефтепродукты, еще 25% — зерновые культуры.
При этом последний пункт не всегда можно уверенно записать в колонку «примеры сотрудничества». Африка сильно зависит от поставок зерна — как из РФ (например, Бенин — на 99,8%), так и из Украины (Тунис получает оттуда 48,6%). Вторжение в Украину спровоцировало моментальный рост цен на него примерно на 30%. Дальнейшего усиления продовольственного кризиса удалось избежать благодаря подписанной в Турции в июле 2022-го зерновой сделке, позволившей Украине вывозить товар по Черному морю. Но спустя год Россия из сделки вышла, чем африканских партнеров как минимум расстроила.
На саммите в Санкт-Петербурге в 2023 году лидеры разных стран континента не раз заводили об этом речь, а когда Путин пообещал подарить нескольким беднейшим государствам континента по 25–50 тыс. тонн зерна, президент ЮАР откровенно дал понять, что гостям подачки не нужны. Тем не менее, к февралю 2024 года все обещанное было поставлено, и власти РФ назвали это уникальной по своим масштабам гуманитарной акцией.
В октябре этого года тема с зерновым коридором по Черному морю неожиданно возникла вновь: в Кремле рассказали, что на полях саммита БРИКС турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган передал Путину «предложения по продолжению контактов, связанных с судоходством в Черном море». Но особого энтузиазма идея не вызвала. 5 ноября Сергей Лавров заявил, что инициатива все еще изучается «компетентными ведомствами».
Конкуренты в борьбе за Африку
Очевидно, для России политическое измерение отношений со странами Африки на данный момент куда важнее экономического. Провластные эксперты это даже не скрывают, находя в таком перекосе «позитивные знаки». На саммите 2023 года, отмечают они, не было многочисленных бравурных заявлений о многомиллиардных контрактах, так как «стороны сосредоточились на формировании политических механизмов для развития торгово-экономических отношений, а бизнес стал оценивать свои возможности куда более реалистично».
Между тем, конкуренты России упускать своего на континенте, ВВП которого в этом году должно вырасти выше среднемирового уровня, не собираются.
Например, именно торгово-экономический аспект находился в центре внимания на сентябрьском форуме сотрудничества стран Африки и Китая, куда приехало 53 делегации.
Африканским странам было обещано 360 млрд юаней (51 млрд долларов) до 2027 года. Деньги пойдут по десяти направлениям — от промышленного сотрудничества и новых инфраструктурных проектов до возрождения сельских районов и обмена в области профессионального образования. И это — существенное изменение стратегии Пекина, который раньше концентрировался исключительно на инфраструктурных мегапроектах: строительстве магистралей, портов, аэропортов, электростанций, — и добывающей отрасли.
Такие же саммиты проводят и ЕС: на встрече в феврале 2022 года на развитие африканской инфраструктуры, медицины и образования выделили больше 150 млрд евро. А также США: в декабре 2022-го Африке были обещаны 55 млрд долларов в виде помощи и инвестиций в 2022–2025 годах. При этом Брюссель и Вашингтон находятся в заведомо худших условиях, чем Пекин и Москва, поскольку обуславливают сотрудничество с вопросами «укрепления демократии и базовых ценностей».
Но необходимость изменить такой подход обсуждается в США. Весной издание Politico в статье под заголовком цитировало неназванного представителя Пентагона, отмечавшего: «За закрытыми дверями чиновники все больше признают, что было бы неразумно полностью уходить из стран, испытывающих проблемы с демократией, ведь это оставляет огромную пропасть для других, менее щепетильных конкурентов». В качестве подобного примера можно привести Нигерию, которая долгие годы получала вооружения из США, но в 2015 году ей было отказано в поставках из-за обвинений в нарушении нигерийской армией прав человека, после чего страна переключилась на российскую и индийскую продукцию.
Теперь, после победы республиканца Дональда Трампа на президентских выборах в США, эксперты ожидают сокращения безвозмездной американской помощи африканским странам, но при этом «прагматичного, ориентированного на инвестиции» подхода к континенту.
Дипломатия лавирования
Что же касается предпочтений самих африканских лидеров, то и России, и Китаю, и Западу сегодня вряд ли стоит рассчитывать на то, что в разворачивающейся «холодной войне 2.0» африканские страны в своем большинстве займут какую-то определенную сторону.
Принцип, которого предпочитают придерживаться африканские лидеры, в 2022 году точно сформулировала тогдашняя глава МИД ЮАР Наледи Пандор. «Чего я не люблю, так это когда мне говорят: выбери то или это», — заявила она.
И сейчас, в 2024 году, ЮАР показывает образец дипломатического лавирования: спустя несколько дней после того, как на саммите БРИКС президент Сирил Рамафоса назвал Россию «очень ценным союзником и другом», министр внутренних дел ЮАР Леон Шрайбер охарактеризовал как «ценного союзника и друга» Украину.
Показательно и поведение президента Кении Уильяма Руто. Встречаясь в 2023 году в Берлине с канцлером Германии Олафом Шольцем, тот жестко критиковал Москву за ее «ничем не оправданную агрессию». А спустя пару месяцев, принимая у себя Сергея Лаврова, называл Россию другом и призывал «разрешить конфликт уважительным для обеих сторон способом». Будучи в 2024 году с визитом в США, он также выступил категорически против геополитического выбора для Кении: с Западом она или с Востоком.
Так что, несмотря на признаки явной политической солидарности и разговоры про «западный неоколониализм», африканские лидеры не забывают про то, что является их настоящими интересами, особенно когда они касаются экономики.
Впрочем, некоторые из африканских стран, вероятно, останутся искренними и стопроцентными союзниками России в деле борьбы с Западом. Например, как уже писала «Новая-Европа», самым верным союзником Кремля является давно обложенная со всех сторон санкциями Эритрея, которой с 1993 года бессменно руководит диктатор Исайяс Афеворки. Эта страна с населением около 6 млн человек всегда голосовала на Генассамблее ООН против резолюций с критикой российской агрессии в отношении Украины.
Или Экваториальная Гвинея под руководством Теодоро Обианга Нгемы Мбасого, который в 1979 году пришел к власти в результате военного переворота, да так там и остался. Он уже предложил провести у себя в городе Сипопо в 2026 году третий саммит «Россия-Африка». И привел аргумент, который мало что может перебить: Экваториальная Гвинея не является участницей Международного уголовного суда (МУС). А это значит, что, в отличие от ситуации с саммитом БРИКС в ЮАР, куда Владимир Путин не полетел из-за выданного МУС ордера на его арест, российский лидер может посетить Сипопо — его визиту сюда ничто не помешает.
