Новосибирская избирательная кампания началась с впечатляющих праймериз и сбора подписей, а затем привела к скандальному отказу в регистрации списка ПАРНАС, от которого выдвигает своих кандидатов Демократическая коалиция. Очевидно, это не только самый яркий сюжет среди всех выборов этого года, но, возможно, рубикон – в развитии российской политики в целом и избирательных технологий в частности.

Казалось бы, что такого произошло? Кандидатов и партсписки за эти годы снимали с выборов по самым невообразимым поводам, все привыкли. Все это многократно описано в деталях. Власть сама сознательно дискредитировала выборы как институт среди недовольных граждан и, тут и там демонстративно не допуская оппозицию к выборам, только упрощала себе задачу. Расчет простой: чем меньше явка, тем выше доля подконтрольного голосующего электората и легче организовать фальсификации. Не секрет, что целый ряд «профессиональных агитаторов за неучастие в жульнической процедуре» на деле вполне успешно, креативно и целенаправленно работали на снижение явки протестных избирателей. Конечно, среди них есть и искренние сторонники разных бойкотов, но хватает и сознательных, крайне удобных власти «демотиваторов».

И, обладая всем известным опытом, осознавая все риски пасть жертвой и на этот раз, предвыборный штаб ПАРНАС под руководством Леонида Волкова сделал то, что раньше никто не делал. Они не просто провели крайне яркую кампанию. Они превратили сбор подписей в открытое реалити-шоу, поданное и раскрученное по всем законам жанра. Зрители знали и видели все: как функционирует штаб, кто в нем работает, кто и как собирает подписи, сколько их приносят каждый день, как они проверяются и т.д. Избиратели и журналисты стали живыми участниками и свидетелями. С ними даже советовались, что делать дальше.

Сам сбор подписей превратился в беспрецедентную общественную кампанию. Власть же вела себя как всегда – в принципе не хотела видеть на выборах нежелательную партию и пыталась не пустить ее, как умела. Но в результате все привычные уловки, рассчитанные на то, что «эксперты пошумят и успокоятся, а публика все равно не поймет, – то ли они плохо собрали, то ли у них украли законную регистрацию, ясно, что дело темное», стали достоянием общества – как никогда раньше. Вместо очередного спроваживания неугодных кандидатов произошел сеанс публичного демонстративного саморазоблачения, а реалити-шоу заседания в избиркоме дополнило эту картину.

В результате ПАРНАС удалось доказать, что выборы можно выигрывать, даже когда тебя на них не пускают. Технологи знают: избирательная кампания – это непрерывный процесс, и, проигрывая, ты должен делать это так, чтобы увеличивать свои шансы завтра. Ты должен показать, что ты не слабак, а боец, который может биться на равных и высмеять на порядок более сильного соперника, обнажив все его махинации и уловки. Это особенно важно в России, стране харизматической политической культуры, где всегда в цене политическая воля и характер. Избиратель готов идти только за теми, кто показывает на личном примере политическую смелость и стремление идти вперед.

Отсутствие смелости и характера и было всегда главным врагом российской оппозиции. А все успешные кампании последних лет, – как у Ройзмана в Екатеринбурге и Навального в Москве – скорее исключения из правила, – были построены на драйве, контратаке и умении поставить власть в непривычную и крайне дискомфортную ситуацию.

В результате власти после Новосибирска приходится выбирать между двумя плохими решениями. Первое – пустить ПАРНАС на выборы и потерпеть публичное унижение (во всяком случае, конкретных исполнителей и кураторов, которыми на самом деле власть легко может пожертвовать). Более того, очевидно, что после такого скандала рейтинг у Демократической коалиции в Новосибирске только вырастет. Под ударом оказывается даже не столько «Единая Россия» с ее прикормленным «электоратом собесов», сколько партии-сателлиты, в частности формально правящая в Новосибирске КПРФ с ее традиционно сильной партийной организацией в Новосибирской области.

Выборы-2015 наглядно демонстрируют, что после событий последних лет старые «умеренно оппозиционные» партии перестают быть нужны. После 2011 года их электоральные перспективы были во многом сознательно уничтожены властью – их выставляли инициаторами целого комплекса законодательных инициатив, направленных против того городского избирателя, который и голосовал раньше за «системную оппозицию». Их усердно превращали в боевой авангард, часто поддерживающий власть еще более радикально, чем сама партия власти. События в Новосибирске, несомненно, скорее приведут образованного городского избирателя к пониманию, кто действительно является альтернативой официальной политике. Поддержав циничную расправу над демократической оппозицией, коммунисты в городской власти Новосибирска сами себя дискредитировали.

Но второе решение – упорствовать до конца и не пускать ПАРНАС на выборы – вариант для власти ничем не лучший. Он не просто делегитимизирует выборы этого года, но бумерангом ударит по федеральным выборам года следующего, на которые ПАРНАС пойдет уже как главная реальная оппозиция. Конечно, на них ПАРНАС тоже могут не пустить. Но тогда легитимность выборов, еще и скандально перенесенных и, вероятно, с низкой явкой, окажется крайне подмочена, да еще на фоне социально-экономического кризиса. При этом, не допустив ПАРНАС к выборам, власть очевидно ставит под сомнение все бравурные рассказы о якобы фантастических рейтингах поддержки власти то ли 86%, то ли 90%. У кого есть такая поддержка, тот не устраивает предвыборных истерик и не боится конкуренции.

ПАРНАС же выигрывает в любом случае, так как играет вдолгую – на этих выборах она среди хронических спринтеров единственный марафонец. При этом она заставляет власть противоречить самой себе, выходить из привычных пиар-схем, менять стратегию «на коленке», действовать в ситуации форс-мажора. По сути, она заставляет власть меняться. И даже не важно как: негативные сценарии тоже разрушают статус-кво и приближают развязку.

Новосибирская история доказывает, что политику может менять только тот, кто в ней участвует, даже иногда формально проигрывая. Надеяться, что можно ее поменять бойкотом за чашкой чая на кухне (то есть просто ничего не делая), по меньшей мере наивно. Политика – высококонкурентная среда, в которой нет, не было и не будет джентльменства. Никто никого не будет ждать, пропускать вперед, уступать место. Здесь всегда побеждали и будут побеждать только те, кто борется и имеет силу воли.

Сидеть за чашкой чая на кухне – значит, по сути, признаваться в своей политической импотенции. Власти еще лучше и удобнее, когда вы просто уезжаете и не мешаете ей делать все, что ей заблагорассудится. И дело так обстоит не только в политике. Можно ли представить, чтобы Джордано Бруно с чашкой чая в руках рассуждал о том, что доказывать что-то бессмысленно, рано или поздно общество дозреет само и что главное в борьбе с научными заблуждениями – это не участвовать в них?

В каком-то смысле новосибирский случай – это «нах-нах» наоборот. Все помнят кампанию по бойкоту выборов – 2011, но мало кто обращал внимание на ее результаты – о них стыдливо не вспоминают. Однако даже с учетом всех махинаций цифры (от 0,06% испорченных бюллетеней в Чечне до 3,08% на Чукотке) очевидно показывают, что кампания «нах-нах» не оказала никакого влияния на результаты выборов. Многие регионы-лидеры по порче бюллетеней (та же Чукотка, Еврейская АО) не имеют даже демократических организаций, которые могли бы агитировать за «нах-нах». К порче бюллетеней точно вело что-то другое (общий уровень протестных настроений, местные конфликты и т.д.). В Москве недействительных бюллетеней было столько же, как и в Хабаровском крае, где никакой агитации за «нах-нах» и в помине не было.

Важно еще вот что: многие сферы общественной жизни подвержены влиянию символических событий, которые задают и меняют моду. Так, в 1960 году теледебаты Кеннеди и Никсона навсегда изменили облик избирательных кампаний в США. В России природу избирательных кампаний изменили выборы 1996 года с их «голосуй сердцем» и «голосуй или проиграешь». Превращение избирательной кампании и сбора подписей для Демократической коалиции в реалити-шоу тоже может повлиять на многие последующие избирательные кампании в России, уже не говоря о тотальной дискредитации института сбора подписей и их проверок в нынешнем виде.