Я считал и считаю, что основной причиной моего уже почти трёхгодичного пребывания в СИЗО Матросская тишина - конфликт с бывшим губернатором Приморского края Владимиром Миклушевским.

Первое публичное разногласие у нас с ним случилось из-за его желания приватизировать Примводоканал. Тогда я много усилий приложил для того, чтобы этого не случилось. Сей факт стал первым крупным публичным провалом инициатив Миклушевского. А апогеем конфликта стало моё желание участвовать в выборах в Законодательное собрание Приморского края и предшествующая выборам победа в праймериз. Очевидно, что экс-губернатор хотел создать лояльную команду в ЗАКСе, и это должна была быть команда большинства. Я, мягко говоря, не вписывался в его планы. Уже тогда Следственному управлению СК по Приморскому краю указывалось на моё участие в управлении предприятиями группы компании Востокцемент и получение мной денежных средств от деятельности данных компаний. Замечу: речь шла не о взятках, а именно об участии в управлении предприятиями и получении вознаграждения от деятельности предприятий. Доказательство тому - постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 15 мая 2015 года.

В 2016 году при поддержке правящей партии я побеждаю на праймериз, вызывая тем самым гнев Миклушевского. Через месяц после праймериз это постановление немотивированно отменено и возбуждено уголовное дело по двум статьям, в том числе о взятке. Как вы понимаете, в конфликт были втянуты правоохранительные органы.

В вязи с тем, что обвинение не смогло чётко сформулировать вину, начались многократные злоупотребления. И особо тяжкие последствия инкриминированы исключительно для продления ареста. (Например, получение взятки в особо крупном размере следствие датирует 2009 годом, но на 2009 год в законе не было понятия «особо крупный размер взятки», такая статья введена в 2011 году и наказание за неё строже - до 15 лет. По правилам, преступное деяние определяется законом, действующим на момент его совершения.)

Согласно обвинению, я получал взятки в период, когда Лушников ещё не работал в МУП. В то время сменилось несколько директоров в МУП и никто из них не привлечён к ответственности за пособничество. А если я получал взятки от брата и без Лушникова, какой смысл был привлекать Лушникова потом? Нелогично выглядит и обвинение в подкупе Лушникова. Чтобы он заключал договора с Востокцементом, мне было проще уволить его и назначить лояльного человека.

Далее обвинение настаивает на моём злоупотреблении полномочиями. Этот термин в обвинении указан 31 раз, но обвинение не определилось, что именно я сделал. Следствие мне вменяет то, что описано в статье о злоупотреблении. Одни и те же действия инкриминируются по разным статьям. Злоупотребление по статьям, которые входили в мои полномочия, невозможно, а совершение незаконных действий не может входить в полномочия. Поэтому мы неоднократно просили обвинение быть конкретным. Но ни в обвинительном заключении, ни в речах прокуроров не указано, какими именно полномочиями я злоупотребил.

Я не скрывал и не скрываю получение дохода от предприятий, которые основал и которыми управлял. Всё подтверждается показаниями свидетелей и результатами оперативно-разыскной деятельности ФСБ. И именно эти доказательства обвинение не поддерживает, потому что в таком случае у них рассыпается фиктивное обвинение меня во взятках. И именно поэтому обвинение так и не дало оценку результатам оперативно-разыскной деятельности ФСБ об участии меня в управлении компанией.

Обвинение игнорирует и фактические показания свидетелей в суде и убеждает суд, что я не участвовал в управлении компанией, игнорируя показания собственного засекреченного свидетеля Аллы Шварц и такие факты, как, например, согласование со мной отпуска моего родного брата - это из результатов оперативно-разыскной деятельности, предоставленных стороной обвинения. Я специально акцентирую внимание на результатах оперативно-разыскной деятельности ФСБ, потому что защита не могла на них влиять.

По словам гособвинения, я брал на работу людей, готовых следовать моим корыстным целям, но конкретные имена сотрудников, которых я взял на работу, руководствуясь такими критериями - не называет.

Обращаю внимание также, что стороной обвинения так и не дана оценка прощению долга.

И последнее на сегодня. То с чего начал: исходя из постановления следователя, будучи мэром, я пытался организовать кампанию по компрометации органов государственной власти Приморского края. Эти обстоятельства, по мнению следователя, свидетельствуют о моём правовом нигилизме и дают достаточные основания полагать, что находясь на свободе, я продолжу заниматься преступной деятельностью. Вот мы с вами и дошли до сути. Потому как, говоря о «моих попытках организовать кампанию против органов государственной власти Приморского края», следователь указывает, что истинным основанием возбуждения уголовного дела в отношении меня являются не юридически значимые факты, обстоятельства дела и наличие преступления, а моя политическая деятельность и конфликт с Миклушевским.