Президентские выборы подвели черту под большим куском российской политической жизни. По существу, 18 марта завершилась постсоветская история России: 27 лет всевозможных попыток построить в нашей стране демократическое государство свободы и справедливости. Двадцать семь лет изощренных издевательств государства над людьми привели к тому, что большинство российского общества на выборах главы государства поддержали политика, который сделал всё возможное для того, чтобы в России не было ни свободы, ни демократии. Является ли произошедшее трагедией? Что делать и как жить в такой ситуации людям, которые не согласны с политикой Путина?

Конечно, происходившее 18 марта (как и перед ним) нельзя назвать выборами. Выборы по сути своей предназначены для регулярной смены власти, а не для её удержания любой ценой.

Тот факт, что плебисцит вместо выборов устраивает большинство избирателей России, тоже является результатом краха попыток демократического преобразования постсоветской России. Эти попытки начались в конце 1980-х годов с объявления свободы слова и первых свободных выборов и символично, что именно удушение институтов свободы стало главным знаком завершения постсоветской истории России.

Путин получил по итогам этих выборов (при всей очевидной «корректировке» официальных результатов выборов) полный карт-бланш на государственное строительство другой России, путинской России – такого государства, в котором свобода и демократия вообще не будут частями механизма власти. В механизме новой власти «колёсики», ориентированные на ценности свободы и демократии, востребованы не будут: Путин будет управлять Россией без них. Результаты плебисцита дают для этого все возможности.

Путин получил согласие общества делать со страной всё, что угодно. Не исключено, что он воспользуется этим карт-бланшем для изменения Конституции: например, переноса центра власти в правительство, условный «канцлер» которого не нуждается в подтверждении легитимности на выборах, так как его избирает парламент, и тот же парламент избирает церемониального, а не полномочного, президента. При таком сценарии пожизненное правление Путина легитимируется новой конституционной формулой, не требующей больше прямого народного волеизъявления.

Путинская политическая система сделает всё для того, чтобы Путин мог оставаться её главной и по сути единственной «государственной скрепой» как можно дольше – по возможности пожизненно.

Безусловно, при таком государственном устройстве главными выборами в стране станут парламентские, но это не означает, что в России появится парламентская республика европейского типа: как формируется Государственная Дума России, хорошо известно, а про Совет Федерации даже на фоне «парламентских выборов» говорить неудобно, если не сказать стыдно.

Для полномасштабной государственной реформы у Путина есть три года – до завершения полномочий Государственной Думы нынешнего созыва, чтобы очередной парламент избирался уже под новые полномочия.

Нет сомнений, что любой новый конституционный строй России, предложенный Путиным, будет принят российской политической элитой, у которой нет ни воли, ни желания, ни самой потребности в свободе и демократии. «Скотский хутор» Оруэлла построен в России XXI века и является удивительной для современности реинкарнацией политической антиутопии середины ХХ века.

Но являются ли результаты выборов 18 марта трагедией?

Нет. Это – финал драматической и во многом трагической части истории России, который не закрыл возможности для демократического развития российского общества и государства. Нужно осознать и понять всё, что произошло, и перевернуть (в первую очередь внутри себя) страницу постсоветской истории нашей страны.

Демократия проиграла, но не умерла. Да здравствует демократия!

Одной из родовых травм постсоветской политической системы стала её гелиоцентричность: политика рождалась и умирала в Москве. Москва как центр всей политической и общественной жизни досталась нам в наследство от советской России. И постоянно растущая её роль в экономике и политике России зримо показывает, что подлинное федеративное государство (ту самую Российскую Федерацию) построить не удалось. Это доказывается всеми уродливыми искривлениями российского государственного устройства: в распределении между центром и регионами полномочий, налогов, бюджетных денег.

Что могут сейчас самостоятельно решить и сделать российские регионы? Практически ничего. Что могут сейчас самостоятельно решить и сделать российское муниципалитеты? Просто ничего. Какую роль в российской политической системе играют политические партии? Обеспечивают имитацию политической жизни. Именно такое имитационное и бесправное положение государственных и политических институтов и закрепит Владимир Путин в новом конституционном устройстве России. К такому устройству он шёл все 19 лет своего правления, и он постарается забетонировать его если не навсегда, то надолго.

Что делать в путинской России людям, которые остаются сторонниками ценностей свободы и демократии и органически не приемлют путинскую политическую систему?

Нам нужно начинать всё с начала. Буквально – от земли.

Наша задача – строить институты демократии от земли. Потребность в них никуда не делась. Путин не построит их никогда, они ему не нужны. А мы – можем.

Поэтому – взаимная помощь, поддержка и защита, местное самоуправление, региональная политика, партийное строительство. Шаг за шагом, камень за камнем. Это – основа любой здоровой политической системы.

По всем законам политической биологии живая трава будет пробиваться сквозь асфальт. Эти генетические ростки свободы – наше спасение и наша надежда. Нам нужно строить демократическую Россию не от Москвы к регионам (история провалила этот проект), а от регионов – к Москве. Демократические политические партии, которые выживут в путинской России, не смогут удержаться за счёт московских штабов, а на горизонтальной региональной сети гражданской политики – смогут выстоять и победить. Более того – другого пути демократического строительства у нас больше нет.

И – прямо скажу – слава богу.

Именно из гелиоцентричности российской политической системы вырос диктатор Путин. Из этой подавляющей всё живое вертикально интегрированной среды выросло общероссийское государственное насилие, разрушившее или развратившее практически все политические институты России. Нам нужно не занять место главного насильника, а создать систему, способную сопротивляться насилию и заменить насилие демократическим государственным управлением.

Уроки всех 27 лет постсоветской истории России говорят нам об этом – диктатуру невозможно демократизировать, её можно только вытеснить и заместить.

Захотят ли этой замены люди – те самые, которые не только под давлением, но и добровольно 18 марта голосовали за Путина? Да, захотят. Они ведь и 18 марта голосовали (как это ни парадоксально) не за войну, а за мир, не за нищету, а за благосостояние, не за варварство, а за уважение к человеку – голосовали в той чудовищно искаженной системе политических координат, которую построил Владимир Путин. Да, так бывает в человеческой жизни – голосовать за зло, притворившееся добром. Удивляться здесь нечему. Есть такой герой русской народной сказки – оборотень. Люди верят оборотням.

Не ругайте и не проклинайте этих людей, они так видят сейчас мир и свою жизнь в нём. Важно, что эти люди хотят мира, справедливости, благополучия, добра и уважения. На этом желании можно и нужно строить новую демократическую политику в России.

Путин не даст этим людям ни того, что они хотят и о чём мечтают, ни того, что он им обещает сам. Ложь может претендовать на долгую жизнь, конечно, но на вечную (во всех смыслах) – никак не может.

Поэтому всё произошедшее за эти 27 лет в России и финал этой истории 18 марта можно назвать оптимистической трагедией: произошедшее печально, но не безысходно.

18 марта вернуло нас к фундаменту демократического строительства.

Время закладывать камни.