Вряд ли кто-то в США это заметил, но утром 6 ноября Александр Лукашенко объявил Дональда Трампа победителем президентских выборов еще до того, как это сделали многие американские телеканалы. Затем было поздравление на официальном сайте Лукашенко, чего из западных лидеров Минск удостаивает только политиков типа Виктора Орбана.
Уже на следующий день Лукашенко рассыпался в комплиментах Трампу — заявил, что тот как «бульдозер» прошел через свою избирательную кампанию, несмотря на все попытки его остановить. Белорусский лидер пообещал лично выдвинуть будущего американского президента на Нобелевскую премию мира, если тот завершит все войны, как обещал.
Можно было бы списать заискивания Лукашенко перед Трампом на простое желание влиться в хор мировых политиков, пытающихся начать отношения с новым Вашингтоном на хорошей ноте. Но в Минске действительно всерьез надеются, что Трамп выполнит свои обещания в их заявленном виде — с заморозкой войны в Украине, разрядкой в отношениях США и России и последующим торжеством антилиберального меркантилизма на пространстве некогда единого Запада.
Идейный союзник
Двусторонние отношения с США сами по себе не сулят Минску серьезных перспектив. Насколько бы безразличны Трамп и его администрация ни были к нарушениям прав человека в странах вроде Беларуси, это само по себе не открывает путь к прогрессу в отношениях. Важнее то, что Лукашенко сегодня нечем заинтересовать Вашингтон. К тому же в субъектность Минска сейчас не верят даже ближайшие соседи, что уж говорить об администрации Трампа, которая не обременяет себя деталями восточноевропейской политики.
Поэтому Минск скорее надеется на усилия Трампа по завершению войны в Украине. В отличие от российской власти, Лукашенко никогда не выступал вслух за достижение «целей СВО» и вряд ли когда-то был в этом заинтересован. Разгром Украины, установление там марионеточного правительства или ее оккупация Россией создали бы для Лукашенко сразу несколько острых проблем.
Это и конкуренция с такой Украиной за российские субсидии, и потенциально направленный на Беларусь аппетит Кремля к новым завоеваниям, который приходит во время еды. Плюс военное подчинение Украины Россией спровоцировало бы еще более активную милитаризацию восточного фланга НАТО. А это, в свою очередь, дополнительно увеличило бы военные риски для Минска и побудило бы Москву нарастить военное присутствие в «прифронтовой» Беларуси.
Минск хоть и был глубоко вовлечен в войну с первых дней полномасштабного вторжения, но пока не отметился каким-то значимым вкладом в успехи российской армии. Свои войска, в отличие от того же Ким Чен Ына, Лукашенко на фронт не послал. Важным окном для обхода санкций Беларусь тоже не стала, потому что сама подпала под те же санкции. Даже открытый из Беларуси северный фронт оказался для России самым неудачным и запомнился провальным броском на Киев и картинками из Бучи.
Минск — типичный союзник поневоле. Из-за разрыва отношений с Западом после 2020 года Лукашенко лишил себя свободы маневра, но он явно не рад своему вассалитету последних лет. Он хотел бы вернуться в ситуацию до железного занавеса, отстроить, насколько возможно, свою самостоятельную, по возможности миротворческую роль, не навредив при этом союзу с Москвой.
Это стремление проявляется в робких сигналах Западу, вроде пяти волн помилования политзаключенных за последние месяцы, и в риторике Минска. С самого начала войны рецепты Лукашенко по ее прекращению были недалеки от того, что говорили влиятельные державы Глобального Юга (Китай, Бразилия, Турция) и европейские «диссиденты» вроде Венгрии и Словакии.
Этот пакет идей обычно включает в себя прекращение поставок Украине западного оружия, немедленное перемирие по линии фронта, отвод от нее войск, размещение там миротворцев (причем Лукашенко даже предлагал белорусов на эту роль), украинский нейтралитет и откладывание территориальных споров на потом.
Хоть такая риторика и расходится с позицией ястребов из Москвы и реальным статусом Минска как плацдарма российской армии, Лукашенко в целом последовательно ее повторял все последние годы. С этой точки зрения победа в США Трампа — это самый весомый шанс на то, что Украину попробуют склонить к перемирию по формуле, не слишком далекой от предложений Лукашенко.
За стол со взрослыми
Пока невозможно оценить вероятность такого перемирия, у обеих воюющих сторон есть серьезные возражения. Но если бы оно материализовалось, Лукашенко попытался бы извлечь из ситуации максимум выгод. Можно не сомневаться, что Минск бросится активно искать себе место в мирном процессе с самого его возможного начала.
Сейчас сложно представить себе, что российско-украинские переговоры опять пройдут в Беларуси, учитывая шлейф провального минского процесса и очевидную ангажированность Лукашенко. Однако Беларусь по-прежнему может поучаствовать в переговорах как заинтересованная сторона. Лукашенко уже много раз заявлял, что он должен не только быть стороной диалога, но и получить для Беларуси отдельные гарантии безопасности, не уточняя, правда, кто должен стать гарантом и от кого Минск надо защищать
Эта, казалось бы, слишком амбициозная ставка действительно может сыграть, если переговоры пойдут дальше простого прекращения огня. Москве не помешает дополнительный и полностью лояльный голос за столом. В Стамбуле в марте 2022 года российская делегация уже вписывала Беларусь в свой проект мирного договора в качестве одного из гарантов безопасности Украины, этот же трюк можно повторить в будущем.
Западу и Украине нет и не будет дела до гарантий и обязательств, под которыми подпишется Лукашенко, — мало кто верит в его самостоятельность, особенно в вопросах войны и мира. Но вряд ли кто-то станет торпедировать весь процесс, лишь бы не уступать Москве по такому малозначимому вопросу. Это будет слишком ответственный момент, чтобы заводить разговор о том, что нелегитимного Лукашенко нельзя брать за стол к уважаемым людям.
А в этом и состоит промежуточная цель Минска — под шумок региональной перезагрузки сбросить с себя бремя нерукопожатности последних лет. Даже если переговоры не приведут к устойчивому миру в Украине, присутствие за одним столом с большими игроками уже само по себе изменит статус Лукашенко с сегодняшнего европейского изгоя на что-то менее токсичное.
Коридор из изоляции
Если вслед за перемирием с России снимут часть санкций, это даст и Лукашенко основания требовать аналогичных поблажек в отношении себя. Аргумент тут был бы вполне стройным: странно сохранять санкции, введенные за помощь агрессору, если их снимают с самого агрессора.
А из всего массива западных ограничений против Минска самые болезненные секторальные и финансовые санкции были введены именно за его роль в войне. Санкции, которые Минск получил до этого, — за репрессии, принудительную посадку самолета Ryanair и миграционный кризис на границах ЕС — тоже существенны, но они не блокируют основные товарные потоки из Беларуси и через нее.
Иными словами, при Трампе и в результате его действий на российско-украинском направлении Минск рассчитывает частично выйти из изоляции на Западе без значимых уступок со своей стороны. Сегодня для снятия санкций Запад требует от Лукашенко несовместимой с выживанием его режима демократизации и не более доступного ему ухода от поддержки России в войне. Новая администрация в США дает Лукашенко надежду, что планка ожиданий Запада снизится и хотя бы часть этого пути удастся пройти по внезапно открывшемуся «зеленому коридору».
Все это, разумеется, не гарантированный результат президентства Трампа, а лишь окно возможностей для Минска. Причем откроется такое окно, только если будет выполнено сразу несколько условий: война будет остановлена, а Москва останется в достаточно сильной позиции, чтобы с ее требованиями на переговорах считались.
Другие варианты хуже для Лукашенко с точки зрения перспектив его изоляции. Продолжение затяжной войны или разгром Украины означали бы консервацию санкций против Минска на неограниченное время. Поражение Москвы создало бы и вовсе экзистенциальные риски для белорусского режима.
Но есть еще один, более глобальный уровень ожиданий Лукашенко от Трампа, который роднит его со многими лидерами-единомышленниками на пространстве от Будапешта до Пекина. Минск мечтает иметь дело с Западом, которым управляет множество Трампов, пространством, где торжествует меркантильный «реал политик», где с Лукашенко разговаривают без морализма, а принимают его таким, какой он есть.
Это программа-максимум. Но если пример Трампа все-таки не станет заразительным для Европы, Минск рассчитывает, что американский президент хотя бы пройдется своим бульдозером по трансатлантической солидарности вокруг идей либеральной демократии. Саморазрушение коллективного либерального Запада и избавление его отношений с отдельными странами от налета ценностей были бы идеальным исходом президентства Трампа для Лукашенко.
